Китайскому руководству в целом свойственен креативный подход. Не отходило оно от него и при развития государством коммуникационной и информационной отраслей. При этом китайская компартия смогла очень сильно разочаровать западные правительства, которые связывали с быстрыми темпами шествия интернета по китайским просторам совсем другие политические ожидания.

Как отмечал К. Браун в 2007 году, «на заре века интернета в 1990-х гг. было предположение, что сеть бросит мощные вызовы контролю информации в Китае и контролю доступа его граждан к внешнему миру. Ничего из этого не произошло. С 50 тысячами цензоров только в Пекине и национальным контролем над доступом к интернету, сосредоточенном в крупных пунктах доступа, китайские власти стали чрезвычайно успешны в контроле содержания веб-сайтов и закрытии сайтов, содержащих информацию, кажущуюся чувствительной или недопустимой». При этом «для остального мира, нравится ему это или нет, существует простой факт: чтобы выполнять функции интернет-провайдера в Китае, нужно либо играть по правилам, либо закрываться. Те, кто желает размещать сообщения, должны подчиняться тем же правилам» .

К. Браун отмечал, что «Китай преуспел в становлении в качестве наиболее привлекательного интернет-рынка мира и в качестве наиболее трудного для проникновения. Это особенно раздражает в свете предположения, что интернет будет нести в Китай так много западных посланий, идей и обычаев» .

Прошедшие с момента этого обзора 11 лет не дали существенных изменений ни в степени контроля за проникновением информации извне, ни в предоставлении возможностей для Запада оказывать идеологическое влияние в своих интересах на граждан Китая. В то же время можно полагать, что попытки Запада в принудительной демократизации Китая через интернет не оказались бы успешными и в том случае, если бы никакого «Золотого щита» китайским правительством не было бы создано.


Одно дело — проводить успешные цветные революции при помощи социальных сетей в таких безнадёжно коррумпированных и отстающих от остального мира странах, как Грузия или Украина, и совсем другое — идти по этому же пути в отношении Китая, население которого чуть ли не каждый день получает новые и новые поводы гордиться успехами, сделанными при коммунистах. На всё это также накладываются особенности цивилизации, которая древнее любой существующей западной в несколько раз и ставит гораздо больший акцент на обязательствах гражданина перед обществом и государством, чем на правах индивида.

Немаловажны и чувство горечи за те потери, которые понесла китайская нация после насильственного вовлечения в тесные отношения с Западом в XIX веке, и естественная радость от того, что твоя любимая страна расцветает и богатеет с каждым годом. Это подтверждает и тот факт, что, в отличие от СССР, граждане Китая никак не ограничены в возможности выезда в капиталистические страны, где оказываются под мощным западным идеологическим влиянием. Но, как показывает практика, обратно они возвращаются вовсе не убеждёнными антикоммунистами, готовыми проводить майданы против своего правительства.

Идеологическая работа в Китае поставлена образцово и, как и западная идеология, имеет возможность опереться на «историю успеха», что очень важно.

Тем не менее правительство Китая не готово расслабляться. Внимательно отслеживаются все новшества в мире интернета и предпринимаются шаги, чтобы они приносили для Китая пользу, а не проблемы. Стали популярны микроблоги? А в них стала процветать дезинформация как случайная, так и намеренная о реальном развитии Китая? Необходимо срочно реагировать. В мае 2015 года Государственная канцелярия по делам интернет-информации КНР начала борьбу с «фабрикацией лжи» и умышленным её распространением в этом сегменте интернета. Новостным агентствам и сетевым ресурсам были предложены три «не»: не использовать самовольно новостные продукты заграничных изданий, не регистрировать без согласования личные аккаунты сотрудников на сайтах микроблогов и не публиковать без разрешения информацию. А в феврале 2018 года Администрация по киберпространству Китая обязала операторов микроблогов внедрять системы для устранения ложной информации, распространяющейся на их платформах.

И в этом власти Китая тоже можно понять. Хотелось бы верить, что средний гражданин способен отличить правду от лжи, намеренной или случайной. Как показывает практика XXI века, вовсе нет. Средний гражданин достаточно наивен и недостаточно образован, чтобы понять разницу. Да что говорить об обычном гражданине, если методики создания fake news, на которые так много жалуется президент США Дональд Трамп, достигли такого совершенства, что способны на некоторое время ввести в заблуждение и профессионала. Китайское правительство не хочет проверять, сколько лжи надо скормить гражданину Китая, чтобы он начал возмущаться деятельностью своего правительства, оно просто создаёт барьеры на пути этой лжи. Фильтрация новостей, повышенная ответственность операторов интернет-платформ повышают степень достоверности информации, которая может стать популярной и оказать влияние на умонастроения граждан Китая.

В то же время создание системы фильтрации на путях пересечения китайского сегмента интернета с мировым оказалось очень неплохой идеей с точки зрения коммерческих результатов.

Крупнейшие потенциальные конкуренты китайских компаний в интернете не были допущены в Китай из западного мира. Facebook и Twitter, Youtube и Instagram и даже почтовая система gmail.com находятся под запретом. Это дало больше позитива, чем негатива для экономики Китая. Крупнейший в мире рынок по числу интернет-пользователей оказался в распоряжении китайского бизнеса, который сумел этим воспользоваться.

На май 2017 года по капитализации крупнейших интернет-компаний (по данным статистического портала statista.com) по-прежнему лидировали западные — Apple с 801 млрд долларов, Google/Alphabet с 680 млрд, Amazon с 476 млрд и Facebook с 441 млрд. Но на пятом и шестом местах уже оказались китайские Tencent с 335 млрд капитализации и Alibaba с 314 млрд, а на десятом — Baidu с 66 млрд долларов.


Дальнейшие экономические дивиденды для Китая ожидаются и в результате всё большей трансформации мировой экономики по направлению использования «больших данных». С каждым годом всё больше денег будет приносить детальная информация о потребителях, позволяющая не просто готовить для них рекламу на основании их поисковых запросов в интернете, как это происходит сейчас, а зарабатывать деньги, предугадывая их потребности и желания на основе множества собранных данных. Большие данные о китайских пользователях расположены в национальных сетях, значит, на их использовании будет богатеть китайский бизнес, а не американский или британский.

Военная безопасность Китая тоже в выигрыше. Социальные сети, помимо удовольствия пользователей, позволяют собирать множество деликатной информации о них, которая может эффективно использоваться в разведывательных и военных целях. В ситуации, когда ею располагают не базирующиеся в США компании, а национальные, тесно сотрудничающие с китайскими спецслужбами, руководство военного блока КНР может спать значительно спокойнее, чем может себе это позволить военная элита стран СНГ.

Как отмечают западные эксперты по Китаю К. Крамер и Дж. Дедрик, «без информационной безопасности нельзя говорить о национальной безопасности в политике, экономике и обороне. Китай должен учиться у других, но при этом не попадать под их контроль… Стремление учиться у других, не теряя технологический и экономический контроль, стало руководящим принципом компьютерной политики Китая». При этом «правительство поощряет национальные предприятия за счёт прямой и косвенной поддержки, оказывая предпочтение при государственных закупках и предоставляя доступ к технологиям, разработанным государственными исследовательскими организациями».

Нельзя не восхищаться и теми способами, которыми правительство Китая пришло к тому, чтобы и ещё один важнейший аспект национальной безопасности в распространении интернета — «железо» и обеспечивающие его функционирование технологии — всё больше обеспечивался отечественными ресурсами. На заре распространения интернета и даже в первые десятилетия его развития Китай в этой сфере был практически незаметен, начав присутствовать на мировых рынках в сегментах дешёвого трикотажа и сувениров. Каким же образом КНР удалось прийти к нынешней ошеломляющей ситуации, когда и по «железу», и по технологиям он не только почти не зависит от Запада, но уже Запад начинает во всё большей степени зависеть от него?

Китайское правительство целенаправленно стремилось внедрить китайские технологические стандарты, чтобы дать китайским фирмам конкурентное преимущество. Работа велась по двум направлениям: внедряя технические стандарты с определёнными «китайскими характеристиками», китайское правительство подвергало умеренным задержкам иностранных владельцев технологий.

Они за несколько месяцев подводили свою продукцию к китайскому стандарту, но этот срок давал возможность подготовиться китайским фирмам. Второе направление финансовое. Развитие китайских стандартов давало китайским компаниям полномочия для торговли с иностранными поставщиками по поводу платежей за лицензионные технологии. Китайские фирмы могли отказаться платить, заявляя, что их стандарты отличаются, и предлагали обмены, в которых каждая из сторон давала разрешение на использование её технологий.

Насколько китайский опыт применим в ЕАЭС? Ответ: минимально. Внедрение аналогичного «Золотого щита» практически невозможно, поскольку договориться по этому поводу правительствам пяти стран-участниц просто не удастся, тем более под мощным давлением «западных партнёров». Да и тот экономический эффект, что в Китае, он не сможет дать — слишком мало общее население ЕАЭС и не приходится ожидать появления таких гигантов, как Tencent или Alibaba. Имеет смысл присмотреться к китайским практикам борьбы с fake news, которые очень подрывают сплочённость участников евразийской интеграции и дестабилизируют внутреннюю ситуацию. Тем более что и сам Запад озаботился той же проблематикой на своих просторах.